СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ И ИХ ВЗАИМОСВЯЗИ С РИСКОВАННЫМ СЕКСУАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ БОЛЬНЫХ С ПРИОБРЕТЕННЫМ СИФИЛИСОМ.

Изучалась тревога, самооценка и ранние детские воспоминания у 122 пациентов с различными формами сифилиса. Было показано, что уровни личностной и реактивной тревоги взаимосвязаны с половым поведением пациентов, а характер ранних детских воспоминаний связан с выраженностью тревоги. Высокие самооценки здоровья и ума чаще встречались у мужчин с промискуитетным поведением, чем у женщин. Выявлены пациенты с длительно сохраняющимися высокими уровнями реактивной тревоги после лечения, требующими психотерапевтической и психофармакологической коррекции на фоне специфического лечения. Полученные данные следует учитывать при ведении больных и организации первичной и вторичной профилактической работы.

Ключевые слова: тревога, самооценка, ранние детские воспоминания, сифилис, половое поведение.

E.R.Aravijskaya

Social and psychological features associated with risk sexual behavior in the individuals with acquired syphilis.

Anxiety, self-esteem and early childhood recollections have been studied in 122 individuals with acquired syphilis. It has been shown that both personal and situational anxiety, are closely connected with promiscuity. Furthermore, early childhood recollections tended to reflect anxiety and thus, sexual behavior. High self-esteem of health and intellectual qualities were associated with risk sexual behavior in males rather than females. The group of the patients with high levels of anxiety by the end of the treatment was found out. As far as anxiety may influence on the anti-treponemal immunity, the use of psychotherapy and psychopharmacologic correction in such individuals is discussed. The data should be used in primary and secondary anti-venereal prophylactic.

Keywords: anxiety, self-esteem, early childhood recollection, syphilis, sexual behavior.

Эпидемическая ситуация в России по сифилису и другим инфекциям, передаваемым половым путем (ИППП) вызывает беспокойство в обществе, так как наблюдается неуклонный рост инфицированных лиц [1, 6, 7]. На темпы распространения ИППП существенное влияние оказывает разработка и внедрение мер профилактики. Адекватная профилактика невозможна без знания клинических и социально-психологических механизмов, определяющих риск заражения, распространения инфекции. Особенностью сифилиса является возможность повторного заражения им ранее болевших и возникновение контингента больных, которые становятся постоянными пациентами дерматовенерологов [6, 7, 8, 9, 10, 11, 16]. Вероятность заражения сифилисом зависит от активности сексуального поведения и присутствия различных форм рискованного поведения при половых контактах. Для разработки мер профилактики сифилиса имеет большое значение изучение социально-клинических и психологических характеристик больных и анализ особенностей их полового поведения [7, 10, 12, 16, 21, 22]. Специалистам хорошо известны следующие группы риска по инфекциям, передаваемым половым путем: злоупотребляющие алкоголем, больные наркоманиями, лица БОМЖ, проститутки, гомосексуалисты [1, 2, 15, 19]. Эти группы больных не исчерпывают категории лиц, заболевающих сифилисом, в том числе повторно. Гораздо меньше изучены другие социально адаптированные группы, которые также страдают в условиях высокой заболеваемости населения сифилисом и для которых требуется использование методов профилактической работы, ориентированных непосредственно на них. При таком подходе к проблеме, несомненно, представляют интерес выявление и исследование факторов, регулирующих активность, направленность и степень рискованности сексуального поведения лиц уже болевших сифилисом.

Известно, что состояние тревоги* влияет на активность полового поведения и избирательность в половых контактах [3, 24]. Ранее нами было показано, что показатель тревоги сексуальных партнеров является одним из факторов, который тесно взаимосвязан с количеством половых партнеров. Была выявлена обратная зависимость: чем ниже уровни личностной тревоги, тем большее количество половых партнеров имел пациент [3].

Эмоциональное состояние индивидуума отражается в самооценках, а также в структуре и в содержании ранних детских воспоминаний [14, 20]. Анализ детских воспоминаний был введен в практику психиатрии австрийским психоаналитиком Альфредом Адлером в 30−е годы нашего столетия как метод, позволяющий изучить личность, ее “жизненный стиль” и проанализировать внутри личностные конфликты. А.Адлер считал, что воспоминания не случайны, для запоминания выбираются те впечатления, которые связаны с актуальным состоянием и положением человека [20]. Считается, что именно в раннем детском возрасте на первых этапах развития личности закладывается определенный тип поведения, который во многом обусловливает поведение во взрослом возрасте, жизненную позицию, а также сексуальную активность [5, 11, 18, 20]. Была установлена взаимосвязь между возникновением тревоги и отношением родителей к ребенку в раннем детстве. Чувство одиночества, высокая тревога характерны для лиц, испытавших жесткое или жестокое отношение, отчуждение со стороны родителей. Эти переживания нередко отражаются в ранних детских воспоминаниях [11, 14, 18, 24].

Для выявления факторов, регулировавших сексуальное поведение заболевших сифилисом, были исследованы уровни тревоги, характер самооценок и содержание ранних детских воспоминаний.

На кафедре дерматовенерологии СПГМУ им. акад. И.П.Павлова было проведено обследование 122 пациентов с различными формами сифилиса, получавших специфическую терапию. Программа исследования включала комплексное клиническое дерматовенерологическое обследование, сбор анамнеза заболевания, полового анамнеза, выявление социально-демографических характеристик, психологическое обследование. На каждого больного заполнялась разработанная нами формализованная история болезни, в которой регистрировались все данные объективного, лабораторного и психологического обследования в динамике. Для оценки уровней тревоги использовался тест Спилбергера-Ханина, для самооценки – тест Дембо-Рубинштейн. Для выявления ранних детских воспоминаний проводилась беседа, ориентированная на детальное описание содержания воспоминания и субъективное отношение к событиям и переживаниям воспоминания. Анализ ранних детских воспоминаний был направлен на выделение следующих признаков: общее эмоциональное впечатление, переживаемые эмоции, характер пространства (замкнутое или открытое), наличие цветового или черно-белого восприятия, степень подчиненности, консерватизма, конформности, активность деятельности, самостоятельность суждений и поступков, ассоциированность или диссоциированность воспоминания. Ассоциированными считались воспоминания, в которых обследуемый ощущал себя непосредственным участником событий, диссоциированными – когда “видел” себя со стороны или был отстраненным наблюдателем.

Статистическая обработка данных включала определение средних величин, t-критерия Стьюдента и U-критерия Вилкоксона-Манна-Уитни. Для сравнения парных (сопряженных) выборок использовался парный td-критерий Стьюдента. Статистическая обработка выполнялась с использованием стандартных пакетов программ прикладного статистического анализа (Stаtsgraphics v.7.0; Statistica for Windows v.5.0). Достоверность различий между величинами считалась установленной при p<0, 05.

На основании результатов обследования пациенты были сгруппированы следующим образом. В 1−ю группу были включены 8 мужчин, которые в течение одного года до заболевания сифилисом имели сексуальные отношения только с одним постоянным половым партнером, который и стал для них источником заражения. Во 2−ю группу были включены 26 мужчин, имевших двух и более половых партнеров в течение одного года до заболевания. В 3−ю группу вошли 42 женщины, имевшие сексуальные контакты только с одним половым партнером в течение года до заболевания и этот партнер был источником их заражения. В 4−ю группу были включены 46 женщин, контактировавших с двумя и более половыми партнерами в течение года до заболевания сифилисом. Все обследованные больные имели гетеросексуальную ориентацию.

РЕЗУЛЬТАТЫ.

Возраст больных первой группы составил 32,4±3,6 года. Все пациенты состояли в официальном или гражданском браке и имели постоянного полового партнера – жену. У пяти (63%) пациентов был диагностирован сифилис со сроком заражения до полугода. Они обратились к врачу самостоятельно, как только обнаружили у себя признаки болезни. Один пациент в этой группе имел сифилис со сроком болезни от полугода до года, только лишь у одного пациента было заболевание со сроком более 1 года. В одном случае срок установить не удалось. Таким образом, более половины исследованных больных в 1−й группе имели ранние формы сифилиса.

Возраст больных второй группы составил 27,7±1,2 лет. Из них 23 (89%) мужчины состояли в браке и имели случайные половые контакты. Трое (11%) из этой группы имели двух и более постоянных половых партнеров и не имели случайных связей. 12 человек (48%) имели срок заболевания до полугода, 11 (41%) – имели сифилис сроком болезни от полугода до года, 3 (11%) – имели заболевание длительностью больше года. Таким образом, во 2−й группе больные с ранними и поздними формами сифилиса были представлены одинаково.

Возраст больных третьей группы составил 26,1±1,2 лет. Они были несколько моложе идентичной группы мужчин (t-тест; t=1,966; p=0,055). Эти пациентки состояли в брачных отношениях и их единственными половыми партнерами были мужья, которые и стали источником заражения. У 21 (50%) пациентки был диагностирован сифилис со сроком заболевания до полугода. Эти больные сами обратились к врачу с жалобами на клинические проявления на коже или слизистых оболочках. У 11 (26%) больных срок заболевания находился в интервале от полугода до года, у 10 (24%) – срок был более 1 года или его установить не удавалось. В отличие от пациентов первой группы, только половина включенных в 3−ю группу имела ранние формы сифилиса.

Возраст больных четвертой группы составил 25,4±1,1 лет. Среди них 34 (73%) – состояли в браке и имели одного постоянного полового партнера и случайные половые связи. 12 (27%) пациенток имели двух и более постоянных половых партнеров и ни одной случайной связи. В этой группе, также как и во второй, преобладали лица со случайными половыми связями. Анализ продолжительности заболевания показал, что у 19 (41%) пациенток длительность заболевания была до полугода, у 10 (22%) – от полугода до года, у 17 (37%) – более года или выяснить длительность болезни не представлялось возможным. При сравнении длительности заболевания у больных 2−й и 4−й групп установлено, что среди женщин с двумя и более половыми партнерами реже выявлялся сифилис со сроком заражения до полугода и от полугода до года, и чаще регистрировался сифилис с неустановленным сроком заражения.

Существенные различия были выявлены при анализе показателей тревоги. У пациентов 1−й группы личностная тревога была самой высокой (табл. 1). Пациенты 2−й группы имели уровни тревоги, считающиеся нормой для российского населения. Обратило внимание, что мужчинам и женщинам, ориентированным на постоянные отношения с одним партнером, были свойственны высокие уровни личностной тревоги. Мужчинам и женщинам, имеющим много половых партнеров, были свойственны более низкие уровни тревоги, при этом наиболее низкие – мужчинам (t=2,36; р=0,02; rs=0,23; p<0,01). Уровни реактивной тревоги до проведения противосифилитического лечения во всех группах, кроме 2−й, были высокими. Они достоверно снизились после лечения у пациентов всех групп (td=5,20; p<0,05), но все же оставались более высокими у лиц 1−й и 3−й групп, особенно – 1−й.

Таким образом, мужчины, склонные к промискуитету, отличались более низкими уровнями тревоги в целом и легко преодолевали реактивные моменты ситуации заболевания сифилисом. Женщины, склонные к промискуитету, по сравнению с идентичной группой мужчин, имели более высокие уровни тревоги, но находящиеся в пределах нормы для женского населения России, и тоже легко преодолевали психогенные аспекты факта заболевания сифилисом. Больные 1−й и 3−й групп – мужчины и женщины, не склонные к промискуитету, были более тревожны в целом и к моменту окончания лечения сифилиса сохраняли высокие уровни реактивной тревоги. Сопоставление уровней личностной и реактивной тревоги у пациентов разных групп выявило, что количество половых партнеров было взаимосвязано у мужчин с личностной тревогой, а у женщин – с реактивной тревогой. Это указывает на более сильный ситуативный контроль в сексуальных отношениях у обследованных женщин. Высокие уровни тревоги были ассоциированы с отсутствием промискуитета (U=1347,5; p=0,01).

Анализ результатов самооценки по тесту Дембо-Рубинштейн позволил определить, что все больные 1−й группы обнаружили низкие оценки собственному здоровью, уму, характеру и ощущению счастья, дающие основание расценивать их состояние как ипохондрическое. В совокупности с данными по тесту Спилбергера-Ханина – как тревожно-ипохондрическое. После лечения сифилиса, несмотря на хорошие результаты, самооценки оставались прежними. Во 2−й группе до проведения лечения 17 (65%) пациентов считали свое здоровье хорошим или очень хорошим. Самооценки ума, характера были выше во 2−й группе, чем в 1−й (t=2,028; p=0,04). Женщины 3−й и 4−й групп по самооценкам достоверно не отличались и к моменту выписки самооценки у них не успевали существенно измениться. Сравнение мужчин и женщин установило, что женщины, склонные к промискуитету, реже давали высокие оценки своих характерологических качеств, чем мужчины, склонные к промискуитету (chi2=6,964; p=0,04).

Изучение содержания ранних детских воспоминаний показало, что имелась прямая зависимость между уровнями тревоги и позитивным или негативным характером воспоминаний. Больные с низкими уровнями тревоги, а это преимущественно пациенты 2−й и 4−й групп, имели позитивные воспоминания. Напротив, больные с высокими уровнями тревоги и заниженными самооценками описывали негативные по содержанию ранние детские воспоминания. Среди таких пациентов преобладали больные 1−й и 3−й групп (t= 2,046; p=0,004). Пациенты, описывающие тревожные воспоминания, имели высокие и очень высокие показатели реактивной тревоги по окончании лечения. А больные с не тревожными воспоминаниями, в которых доминировали чувства спокойствия и комфорта, имели низкие показатели реактивной тревоги после лечения. Идентичные связи были выявлены между уровнями тревоги и нейротичностью, стабильностью, ассоциированностью и диссоциированностью ранних детских воспоминаний. У высоко тревожных – ранние детские воспоминания были чаще нейротичными и диссоциированными (t= 2,182; p=0,004).

При анализе возраста, к которому относилось воспоминание, было обнаружено, что он был меньше 5 лет у пациентов 2−й и 4−й групп, у которых после лечения реактивная тревога снижалась. У пациентов с высокой тревогой после окончания лечения, а к ним преимущественно относились больные 1−й и 3−й групп, возраст, к которому адресовались события, был старше 5 лет.

Мужчины и женщины с одним половым партнером имели с одинаковой частотой активное и пассивное поведение в воспоминаниях (табл. 2). Между уровнями личностной тревоги и активностью поведения в воспоминаниях была выявлена положительная зависимость у пациентов 1−й и 3−й групп (t=2,047; p=0,03). Среди пациентов с несколькими половыми партнерами в течение последнего года пассивное поведение в воспоминаниях было выявлено у 8 мужчин и 24 женщин. Эти различия достоверны (chi2=4,019; p=0,04). В связи с тем, что исследованные пациенты гетеросексуальны, эти особенности воспоминаний следует связать с социально признанными и доминирующими моделями сексуального поведения у мужчин и женщин.

Исследование конформности и неконформности, уровня самоконтроля и конфликтности в поведении в структуре воспоминаний показал, что эти параметры впрямую не зависят от пола и склонности к промискуитету, но взаимосвязаны с уровнями тревоги и, тем самым, косвенно со склонностью к промискуитету. Так, у пациентов с высокой личностной тревогой чаще регистрировалась конформность (“послушался”, “согласился что-либо сделать”, “пойти куда-либо”), высокий самоконтроль (“я знал, что этого делать нельзя и не делал”, “я знал, что надо быть вежливым и вел себя подобающе”) и неконфликтность (“мальчик вырвал у меня игрушку, и я с этим согласился”, “мой брат захотел меня ударить, но я не стал с ним драться”). У пациентов с низкой тревогой чаще регистрировалась в структуре ранних детских воспоминаний неконформность (“я не хотел идти в строю”, “я не хотел давать руку”, “я не хотел спать, а хотел делать что-то другое”), низкий самоконтроль (“все дети спали, а я громко пел” и т.п.) и выраженная конфликтность и даже агрессивность (“я укусил сестру”, “я ударила его”, “я как дал ему”) (t=2,182; p=0,03).

Все пациенты с высокими уровнями личностной тревоги были одни в своих воспоминаниях (t=-2,153; p=0,04). У пациентов с переживанием чувства одиночества в воспоминании имелись низкие самооценки своего характера, счастья, ума в тесте Дембо-Рубинштейн. Напротив, у лиц с низкими показателями личностной тревоги чаще регистрировались воспоминания, в которых присутствовали лица противоположного пола, но телесный контакт отсутствовал. Эти же пациенты имели высокие самооценки характера, ума, счастья. У больных с таким комплексом признаков чаще регистрировались случайные половые контакты и внебрачные связи (rs=2,13 ; p=0,04).

Женщины 3−й группы чаще описывали цветные ранние детские воспоминания, чем мужчины 1−й группы (rs=-2,046; p=0,04). Цветные ранние детские воспоминания часто встречались у больных 2−й и 4−й групп. Выявлена положительная зависимость между цветными воспоминаниями и количеством половых партнеров за год до заболевания (rs=-0,21; p=0,03). Не исключено, что степень свободы и красочность ранних детских воспоминаний являются ассоциируемыми признаками.

ОБСУЖДЕНИЕ.

Проведенное исследование выявило существенные различия полового поведения у разных групп больных сифилисом. Среди мужчин, заболевших сифилисом, лица, склонные к промискуитету, встречались значительно чаще (76,5%). У женщин такое поведение наблюдалось только в половине наблюдений (52%). Факторами ограничения промискуитета у мужчин были тревожные и тревожно-ипохондрические особенности личности. У женщин факторами, ограничивающими промискуитет, были не только личностные особенности, но и более высокий ситуативный контроль. Выявленные различия позволяют выделить формирование более высокого ситуативного контроля в качестве значимого направления профилактики рискованного сексуального поведения у мужчин.

Уровень тревоги оказался тесно взаимосвязан с половым поведением индивидуумов. Пациенты с низкими уровнями тревоги имели большее количество половых партнеров в течение года до заболевания. Вероятно, низкие уровни личностной тревоги облегчают выбор полового партнера, его смену и не способствуют установлению прочных длительных отношений. Важно отметить, что высокие уровни тревоги у мужчин с одним половым партнером стали причиной более раннего обращения к дерматовенерологу при появлении первых признаков заболевания. Именно поэтому у пациентов первой группы преобладали ранние формы сифилиса. Пациенты с более низкой тревогой обращались к врачу значительно позже, и половина из них имела сифилис с продолжительностью заболевания от полугода до года. Аналогичная тенденция имелась у женщин. Пациентки из 3−й группы в половине наблюдений имели ранние формы сифилиса, а пациентки из 4−й группы чаще имели более поздние формы заболевания и даже у 37% из них был зарегистрирован сифилис со сроком заражения более одного года или с неизвестной длительностью болезни. Следовательно, тревога способствовала более раннему установлению диагноза сифилиса и, следовательно, более раннему началу лечения. Вместе с тем, длительное время, сохраняясь неизменно высокой, реактивная тревога накладывала негативный отпечаток на состояние пациента на этапе реабилитации. В периодической литературе описано, что лица с высокими уровнями тревоги, имеющие различные инфекции, передающиеся половым путем, после окончания специфического лечения жаловались на снижение полового влечения, отсутствие или трудность в достижении оргазма, ухудшение эмоционального контакта с партнером, социальные фобии [9, 17]. Противосифилитическая терапия в нашем исследовании включала психотерапевтический подход к больным, прямое и косвенное внушение положительного результата лечения. Однако у целого ряда пациентов такая терапия не снижала уровня тревоги. В связи с этим нам представляется целесообразным введение психофармакологических препаратов в схему лечения лиц с устойчиво высокой тревогой. Известно, что длительно сохраняющиеся уровни тревоги вносят вклад в иммунный статус пациентов. Имеются данные, что состояния тревоги, депрессии, хронического стресса приводят к увеличению количества циркулирующих нейтрофильных лейкоцитов, уменьшению количества Т и В-лимфоцитов, натуральных киллеров, а также снижают натуральную киллерную активность клеток и эффективность гуморального и клеточно-опосредованного иммунитета в целом при различных инфекционных и неопластических процессах [23, 25, 26]. Можно предположить, что пациенты с длительно сохраняющимися высокими уровнями тревоги могут быть группой риска для развития серологической резистентности после лечения сифилиса, так как это состояние обусловлено в большинстве случаев персистенцией возбудителя в организме и изменением иммунного ответа на него [13].

Низкая тревога и высокая самооценка здоровья, когнитивных процессов у мужчин были причинами более позднего обращения за медицинской помощью и тем самым способствовали распространению инфекции, так как такие пациенты имели много половых партнеров. Эти особенности психологического портрета личностей, склонных к промискуитету, следует учитывать при организации профилактической работы, а также при постановке диагноза и на фоне проведения лечения так как субъективная завышенная оценка собственного здоровья и самочувствия могут создать ошибочное представление у врача об истинном объективном статусе пациента.

Выявленные более низкие самооценки у женщин, по сравнению с мужчинами 2−й группы, дают основание сделать предположение о влиянии на самооценки женщин принятого в обществе неформального стандарта сексуального поведения для женщин, который более строг, и ориентирован на запрет и осуждение промискуитета. Следовательно, женщины, вошедшие в 4−ю группу, должны иметь дополнительные механизмы усиления мотивации промискуитета. В связи с этим, представляется важным расширение исследования в направлении поиска различных факторов, определяющих направления и конкретные задачи профилактики сексуального рискованного поведения и риска заражения ИППП.

При анализе ранних детских воспоминаний выявлена взаимосвязь их содержания с уровнями тревоги и самооценки. Лица с высокой тревогой и низкими самооценками имели негативные детские воспоминания с диссоциированной проекцией. Напротив, лица с низкой тревогой и завышенной самооценкой имели позитивные воспоминания с ассоциированной проекцией. Соответствие диссоциированной проекции негативным ранним воспоминаниям было зарегистрировано и другими исследователями [20]. Кроме того, у пациентов с высокими показателями личностной тревоги выявлялись, независимо от их пола, повышенная конформность, высокий самоконтроль и неконфликтность поведения в сюжете воспоминания. Примечательно, что возраст раннего детского воспоминания был у таких пациентов старше 5 лет. Весьма вероятно, что более раннее воспоминание у них блокировалось, и это могло быть обусловлено наличием в раннем детском возрасте каких-либо запретов или психотравмирующих событий, в том числе имеющих значение для становления и формирования сексуального поведения. Больные с низкими показателями личностной тревоги чаще проявляли неконформность, низкий самоконтроль и конфликтность поведения в сюжете воспоминания. С этих позиций представляют интерес и сведения, касающиеся одиночества и наличия или отсутствия тесного телесного контакта в воспоминаниях. По нашим данным, у тревожных субъектов чаще встречалось то, что они были одни в своих воспоминаниях, а у не тревожных – не одни, часто присутствовали лица противоположного пола, но телесного контакта с ними не было. Отсутствие телесного контакта может быть отчасти объяснением причин промискуитета у таких лиц.

По характеру своего содержания в первую очередь ранние детские воспоминания отражали тревогу. По данным А.Адлера, в раннем детском воспоминании содержится фундаментальная оценка самого себя и своего положения. Они являются стартовой точкой, началом автобиографии [20]. Вместе с тем, ранние детские воспоминания могут отражать текущее состояние субъекта, обусловленное какими-то актуальными внешними факторами, и нередко суть этих воспоминаний приобретает ситуативное значение [14, 20]. Это может объяснить различное содержание воспоминаний у лиц с разными уровнями реактивной тревоги, которую мы считали связанной с фактом установления диагноза сифилиса и госпитализацией в стационар. В этом отношении наиболее чувствительными оказались такие характеристики раннего детского воспоминания как нейротизм, возраст воспоминания и его проекция. Нейротичные воспоминания были преимущественно у больных с высокой реактивной тревогой к моменту окончания противосифилитического лечения. Как уже обсуждалось, пациенты с высокими показателями реактивной тревоги воспроизвели воспоминания, которые относились к более старшему возрасту, после 5 лет. Вероятно, тревога препятствовала воспроизведению более ранних воспоминаний, что доказывает чувствительность этого метода к влиянию фрустрирующих факторов.

Анализ ранних детских воспоминаний позволил выявить существенные психологические различия у мужчин и женщин, склонных к промискуитету. Так, для мужчин было характерно активное поведение в воспоминании, для женщин – пассивное. Эти факты соотносятся с работами других авторов, в которых, в частности, изучались причины внебрачных связей у мужчин и у женщин, состоящих в браке. Было показано, что мужчины вступали в случайные связи либо под влиянием алкогольного опьянения или ссоры с женой, либо из-за полового влечения к другим женщинам. Мотив неудовлетворенности в браке был не типичным. Женщины отмечали сексуальную неудовлетворенность в браке, считали свой брак необдуманным или вынужденным и поэтому искали компенсацию во внебрачных связях [8].

Проведенное исследование показало, что пациенты с сифилисом нуждаются в дифференцированном подходе при ведении их дерматовенерологом. Больные с высокими показателями тревоги нуждаются в комплексе реабилитационных мер, включающих не только специфическую терапию, контроль за серологическими реакциями, но и психотерапию, психофармакотерапию, ориентированные на коррекцию тревоги и рискованные модели полового поведения.

ВЫВОДЫ.

Авторы благодарят кандидата медицинских наук В.В.Козлова за помощь в статистической обработке полученных результатов, а также врачей А.Б.Нестеровича, Н.Н.Алексееву и А.В.Петухову за активное участие в тестировании пациентов.

ЛИТЕРАТУРА.

Луганский Н.Е. О некоторых социально-эпидемиологических и клинико-диагностических особенностях сифилиса в последние годы // Вестник дерматологии и венерологии. – 1981. – № 4. – С.28−32.

1. Меньшикова Е.С. Жестокое обращение с детьми и возможные отдаленные последствия // Психологический журнал. – 1993. – № 6. – С.15−19.
2. Мылюева В.А., Рюмшина Т.А., Дегтяр Ю.С. Клинико-эпидемиологические аспекты гонореи у подростков // Вестник дерматологии и венерологии. – 1990. – № 8. – С.49−51.
3. Разнатовский И.М., Соколовский Е.В., Красносельских Т.В. и соавт. Причины и факторы, способствующие развитию серологической резистентности после современного лечения сифилиса // Журн. дерматовенерол. и косметол. – 1996. – № 1. – С.60−66.
4. Сидоренко Е.В. Экспериментальная групповая психология. Комплекс “неполноценности” и анализ ранних детских воспоминаний в концепции Альфреда Адлера. // CПб., из-во С-Петербургского Государственного Университета. – 1993. – 152 с.
5. Слуцкин Б.М., Франкенберг А.А., Чернобривенко А.Г., Родь О.И. Венерические заболевания у женщин, употребляющих наркотические вещества // Вестник дерматологии и денерологии. – 1988. – № 10. – С.65−67.
6. Тотоонов Б.А., Бетрозов В.Т., Кобаидзе Л.М. Социально-личностная и клинико-эпидемиологическая характеристика больных сифилисом // Вестник дерматологии и венерологии. – 1985. – № 2. – С.73−74.
7. Федоренко А.Е., Коляденко В.Г. Динамика психологической и соматической составляющих тревожности при поражениях мочеполовых органов у мужчин // Вестник дерматологии и венерологии. – 1991. – № 10. – С.47−49.
8. Холл З. Последствия сексуальных и психологических травм детства // Психологический журнал. – 1992. – № 5. – С.28−35.
9. Чучелин Г.Н., Винокуров И.Н., Скуратович А.А. Социально-эпидемиологическая характеристика больных сифилисом и гонореей, повторно болеющих венерическими заболеваниями // Вестник дерматологии и венерологии. – 1983. – № 10. – С.27−30.
10. Яничев П.И. Анализ ранних детских воспоминаний // Проблеми психологии часу. – 0., 1995. – С.71.
    1. Яцуха М.В., Васильева Л.А. Влияние миграционно-адаптационного периода на поведение, взгляды и установки в области половой морали // Вестник дерматологии и венерологии. – 1988. – № 12. – С.27−30.
    2. Яцуха М.В., Васильева Л.А. Социально-психологическая и морально-этическая характеристика больных венерическими заболеваниями и здоровых лиц одной из групп риска // Вестник дерматологии и венерологии. – 1988. – № 5. – С.43−46.
    1. Ader R., Cohen N., Felten D. Psychoneuroimmunology: interactions between the nervous system and the immune system // The Lancet. – 1995. – Vol. 345. – January. – Р.99−102.
    2. Bandura A. Social learning theory of aggression // The control of aggression: implications from basic research. / Ed. by: J.F.Knutson. Chicago. – Aldine Publ. – 1973. – P.201−205.
    3. Cassel J. The contribution of the social environment to host resistance // American journal of epidemiology. – Vol. 104. – No 2. Aug. – 1976. – Р.107−123.
    4. Stewart M.W., Knight R.G., Palmer D.G., Highton J. Differential relationships between stress and disease activity for immunologically distinct subgroup of rheumatoid arthritis // Journal of Abnormal Psychology. – 1994. – Vol. 103. – No 2. – Р.251−258.
       Таблица 1. Уровни личностной и реактивной тревоги у пациентов с сифилисом.

       Группы больных	ЛТ	РТ до	РТ после
       1 группа	46,875±2,452	37,125±3,215	33,000±3,029
       2 группа	37,481±1,465	30,230±1,937	23,043±1,328
       3 группа	45,000±1,431	38,878±2,098	30,678±2,306
       4 группа	43,674±1,423	37,826±1,666	26,526±1,647

       Примечания:

       ЛТ – личностная тревога;

       РТ до – реактивная тревога до начала лечения;

       РТ после – реактивная тревога после окончания лечения.

       Значения ЛТ и РТ: до 30 – низкие, 31−45 – умеренные, 45 и выше – высокие.

        

       Таблица 2. Активность и пассивность в поведении в ранних детских воспоминаниях у пациентов с сифилисом.

       Группы больных	Активное поведение (чел.)	%	Пассивное поведение (чел.)	%
       1 группа	5	62,5	3	37,5
       2 группа	18	69,2	8	30,8
       3 группа	22	52,4	20	47,6
       4 группа	17	37,0	29	63,0

Хламидиоз: найти и обезвредить

Герпес: диагностика и лечение

Как уберечься от вируса СПИДа?

Генитальный герпес

Заразный секс