Москва — город инсультов

Выживает — сильнейший. Это расхожее выражение верно не только в экстремальных ситуациях. Оно применимо уже и в обычной жизни. Любой горожанин, доживший до 40 лет и не получивший какого-нибудь хронического заболевания, может смело считать себя сильнейшим. Ибо город, особенно такой, как Москва, неумолим и безжалостен.

В классической неврологии всегда считали, что инсульт — это заболевание лиц пожилого возраста, которое почти не встречается у молодых. Данные последних лет опровергают это утверждение. Инсульт сильно помолодел — так, на 100 000 жителей в возрасте 20−30 лет приходится 10,2 случая этого заболевания, в возрасте 30−40 лет — 39, а в 40−50 лет — 108,8 инсультов.

Город-муравейник давит на нас постоянными стрессами.
Город-монстр из стекла и бетона высасывает из нас жизненные силы.
Город-эгоист плюет на наше самочувствие — более того, он придумывает для нас типично городские болячки.
Одна из самых распространенных “городских” болезней — инсульт. Каждый час “скорые” привозят в больницы четверых москвичей, которых хватил удар. В течение года 50 тысяч жителей столицы, пораженных инсультом, отчаянно борются за жизнь. 20% из них погибают в течение первого месяца болезни. Еще 40%, не выдержав борьбы, умирают в течение года… По уровню смертности инсульт твердо занимает первое место после онкологии. Инсультный кризис в Москве назрел, как фурункул. Так считают специалисты. Столичной медицине пора приступать к решительным действиям. К этому призывает и заслуженный врач России, профессор, зав. кафедрой неврологии Российского медицинского университета, главный невролог Москвы

Анатолий ФЕДИН

— Анатолий Иванович, когда смотришь статистику, становится страшно. Такое впечатление, что мы совершенно бессильны перед этой болезнью.

— Ну, это не совсем так. Возьмите, к примеру, страны Западной Европы, Америку или Канаду — там количество инсультов и смертность от этой болезни ползут вниз. Пусть медленно, но все-таки. И процесс этот постоянный. Значит, там думают, как избавиться от этого заболевания, не сидят сложа руки, а работают. А Россия такими успехами действительно похвастаться не может. Мы занимаем второе место среди развитых стран по смертности от инсультов. Впереди нас только Болгария.

— Американцы с европейцами, что, знают какой-то секрет, как уберечься от инсульта?

— А никакого секрета нет. В Швейцарии, например, где самая низкая заболеваемость, войн не было с XIII века. Люди живут спокойно, без стрессов. А ведь именно они приводят к сосудистой катастрофе. У швейцарцев экология, опять же, нормальная. Питаются регулярно и экологически здоровой, полезной пищей. И дышат они, как известно, горным воздухом. Вот и весь секрет.

— Но американцы-то под этот рецепт никак не подходят Пища у них отвратительная, как сами они признают. Очень много граждан имеют избыточный вес. Их толстяков, кстати, даже с нашими не сравнить. На российскую “пышку” посмотришь — хоть и полная, зато кровь с молоком. А американцы какие-то рыхлые, и цвет лица нездоровый.

— Есть такой грех. Они действительно едят гамбургеры с попкорном и запивают сладкими водичками типа “колы”. И все это в немереном количестве. Зато в США хорошо лечат гипертонию. Зато они законопослушные граждане. Если доктор сказал: пей таблетки, снижай давление, чтобы инсульта не было — значит, будут пить. Государственная медицина бросила призыв “Все на борьбу с гиподинамией” — американцы тут же ввели в моду занятия в тренажерном зале, бег трусцой и прочие спортивные процедуры. И ведь бегают заокеанские граждане, и качаются, и еще друг перед дружкой хвастают, кто сколько времени в неделю проводит в спортзале.

— В общем, инсульт — болезнь социальная?

— Не только. Она еще и экономическая. Давайте подсчитаем. Чтобы у нас пролечить одного больного, требуется 80 тысяч рублей. И Москва платит такие деньги. Хотя на самом деле значительно выгоднее раскошелиться на профилактику. Исследования на диагностической аппаратуре плюс месячный курс лечения гипертонии потянут приблизительно на тысячу рублей. Выгоднее? Безусловно. Я мог бы призвать граждан самим заняться своим здоровьем. Но мне стыдно. Потому что знаю, что у нас есть семьи с мизерным доходом, и потратить 100−200 рублей в неделю даже на простейшие лекарства от гипертонии они не в состоянии. Давно уже пора открыть специализированные профилактические центры, которые бы этим занимались. Здесь и обследоваться можно было бы, и полечиться. В идеале они должны быть если не в каждом районе, то хотя бы по одному в округе.

— С другой стороны, медики постоянно призывают есть здоровую пищу, в которой меньше животных жиров, меньше углеводов, чтобы было меньше холестерина в крови. Но посмотрите на цены — здоровая пища стоит значительно дороже, чем углеводистая картошка с хлебом и жирная колбаса-варенка. Не кажется ли вам, что государство должно позаботиться о своих гражданах. Например, специальной ценовой политикой создать такие условия, при которых народу было бы выгодно покупать постную и здоровую пищу.

— Согласен. Да только с производителями мы вряд ли об этом договоримся. Безусловно, многое зависит от политики, и не только ценовой, которую проводит государство в отношении здоровья нации. Если учесть, что за последние 10 лет заболеваемость и смертность от инсульта в нашей стране увеличились на 30%, а в Москве на 100 тысяч жителей приходится 465 случаев нарушений мозгового кровообращения, — то чести нам это не делает…

— Анатолий Иванович, а кого еще Вы взяли бы в партнеры в борьбе с инсультом?

— Пациента. В первую очередь. От него многое зависит. Я выпишу гипертонику таблетки. А будет ли он их принимать? — Не знаю. Посоветую ему бросить курить, потому что это колоссальный фактор риска для инсульта. А больной меня послушается? — Не знаю. Любой врач мечтает о пациенте-единомышленнике.

— Кстати, меня всегда настораживают врачи, которые профессиональные рекомендации пациентам доводят до абсурда. “Если Вы в группе риска сердечно-сосудистых заболеваний или у вас уже есть гипертония, ни в коем случае нельзя есть соль”, — говорят они. Но ведь если в организм человека перестанет поступать соль, через некоторое время у него разовьется сердечная недостаточность.

— Все правильно. Даже лесные звери ищут солончаки. И натрий, и хлор, и калий человеку обязательно нужны. Но чтобы организм нормально работал, достаточно 12−15 грамм соли в день. А сколько мы на самом деле едим? Врач предостерегает и протестует только против излишка.

— Человеку свойственно верить в чудеса, больной часто надеется на чудодейственное средство. Есть такое в арсенале средств против инсульта?

— Самое большое чудо случится только в том случае, если человек начнет бороться с гипертонией, избыточным весом, гиподинамией, курением, и откажется от жирной и углеводистой пищи. Тогда больной избежит инсульта.

— В последнее время немало говорят о красном вине. Оно, дескать, прекрасное профилактическое средство от атеросклероза в целом и от инсульта в частности.

— Знаете, когда я перечислял факторы риска, специально не стал говорить об алкоголе. Это вопрос непростой. Действительно, в плодоножке красного винограда есть вещества, которые способны снижать уровень холестерина в крови. Кстати, именно поэтому, когда делают вино, ягоды от плодоножки не отделяют. Действительно, в тех странах, где традиционно пьют много красного вина, это Франция, Италия, Греция — количество сердечно-сосудистых заболеваний значительно ниже. Не исключено, что истина тут в вине. И может быть, огромное количество углеводистых спагетти, которые поглощают итальянцы, и супержирный паштет из гусиной печенки, который обожают французы, не меняют в этих странах статистику инсультов. Однако клиническими испытаниями целебные свойства красного вина не доказаны. Зато точно доказано, что алкоголизм влияет на развитие инсультов. Когда Горбачев ввел в России сухой закон и люди были вынуждены пить меньше, кривая смертности от инсультов пошла вниз, причем резко. И держалась на низкой отметке 2 года: 1985−й и 1986−й. А потом все вернулось на круги своя. В общем, я не против красного вина. Пусть будет. Но в меру, как у тех же французов.

Поделиться: